Первый номер газеты Касторенского района Курской области вышел в свет 15 марта 1930 года. Подробности того, как все происходило, описаны в книге Николая Ивановича Можарского (псевдоним Е.И. Бурмантов) «Путь колхоза». Сегодня мы публикуем ее полностью.

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

В четырех часах езды от Воронежа – станция Касторное.

Нашей бригаде писателей, состоящей из меня и тов. Панова в организационном отделе Хлебоцентра Воронежа порекомендовали Касторенский район сплошной коллективизации.

Часов в 10 утра мы уже сидели в санях и ехали в село Касторное, центр района сплошной коллективизации.

От нашего возницы, молодого красивого парня, одетого в пестрящий полушубок – рукава из черной овчины, а спина в дуб, – мы узнали, что он колхозник, и на станцию для перевозки пассажиров выезжает по наряду ежедневно.

От станции до села Касторного 5-6 километров. Дорога сначала идет косогориной, потом оврагом, и затем мы снова подымаемся на гору. Вдали горизонт теряется за холмами.

Скоро подъехали к какому-то селению, раскинувшемуся в балках. Мы приняли его за Касторное, но станционные постройки и свистки маневровых паровозов вывели нас из заблуждения. В Касторном, мы твердо знали, – станции нет. Возница окончательно рассеял наши сомнения. Это станция М-К-В. ж-д., поселок, который только одним концом примыкает к Касторному.

Таким образом территорию касторенской артели пересекают две линии железных дорог – Ю.-В. и М-К-В.

Со следующего холма уже видно само Касторное. Оно поражает нас своей разбросанностью. Улиц здесь совсем нет. Их заменяют площади. Такое расположение в известной степени характеризуется историческим прошлым села Касторного.  Я вспоминаю, что Касторенский район, а в частности село Касторное – одно из значительнейших мест средне-черноземной полосы по поставке высокопородных лошадей. Отсюда лошади вывозятся ежегодно большими партиями не только в другие области СССР, но и за границу: в Германию, Венгрию, Персию и т.д.. Ежегодно в селе проводятся три конные ярмарки.

Село Касторное выводит верховую и товарную лошадь (тяжелую) артиллерийского типа. Для этого здесь имеются необходимые корма, да и само население прекрасно ухаживает и воспитывает такого рода лошадей.

Некоторые исследователи утверждают, что этот район, и в частности село Касторное, занимается коневодством с незапамятных времен. Они доказывают, что обмен лошадей на всевозможные русские изделия производился здесь еще татарами, тогдашними нашими южными соседями.

Через полчаса мы остановились у дома, который занимает районный исполнительный комитет. Уплатив причитающиеся с нас  вознице два рубля за доставку, мы собрали свои вещи и направили в РИК. Вдруг возница окликнул нас:

– Забыл было, – смущенно проговорил он, показывая весь оскал своих белых зубов. – Грамоте-то кто из вас посильнее?

Мы подумали, что он шутит и сказали, что грамоте не знаем, а только кресты умеем ставить.

Он недоверчиво оглядел нас и весело бросил:

– Ну тогда валяйте, ставьте кресты, неученые!

И, вытащив из-за голенища квитанционную книжку, огрызком карандаша, извлеченного из-за околыша шапки, на сытом крупе мерина что-то написал и подал нам.

– Вот тут надо – ткнул он на корешок.

Мы, к удивлению возницы, добросовестно расписались под аккуратно выведенной в графе «рубли» цифрой «2 р.» и в самом хорошем настроении направились в помещение РИКа.

Дом, в который мы входили, – двухъэтажный, деревянный. РИК занимает весь верхний этаж. Нам стоило немало труда пробраться с вещами через толпу посетителей, ожидавших в коридоре.

Нужно было поговорить с кем-нибудь из местной администрации, познакомиться с положением дел на месте и выяснить тот участок колхозного строительства, на котором мы смогли бы применить наши познания и силы.

Секретарь порекомендовал обратиться непосредственно к председателю. Но оказалось, что к председателю попасть не очень легко. Пробравшись к нему в комнату, мы вынуждены были в течение получаса дожидаться своей очереди.

Откровенно говоря, все складывалось в нашу пользу. В эти полчаса, что мы сидели в углу на диване, перед нами прошло десятка два людей с самыми разнообразными жалобами, заявлениями и пр.. Были здесь и представители сельских советов, и члены правления колхозов, и рядовые колхозники, и даже кулаки с жалобами. Коллективизация породила уйму новых неожиданных положений, вопросов, требовавших от местных работников немедленного разрешения.

Интереснее всего то, что решение некоторых из них принадлежало не лично председателю, а всем присутствующим.

Так, делегированный от правления какой-то артели крестьянин не мог получить из кооператива для ремонта хомутов войлок. Он обратился за содействием к председателю.

 Председатель звонил по одному телефону, по другому. Положение было затруднительное: войлока нигде не было.

Взволнованный колхозник говорил:

– Что ж теперь делать? Никак сбрую надо раздавать по дворам? Пущай мужички ее сами чинят. Колхоз, значит, не может. Силы нет.

Вдруг из очереди голос:

– Захотят наладить хомуты, так найдут войлок. Вон у нас тоже не было войлока, так голяшками из старых валенок починили. Все равно они ни к чему. И на дело всяк отдаст.

Таким образом вопрос разрешался очень просто, собственными средствами и почти без затраты каких-либо денежных сумм.

– Да пожалуй оно и правильно – в смущении пробормотал колхозник.

Другие вопросы тоже обсуждались коллективно.

Здесь обсуждались и разрешались хозяйственные дела, организационные, политические и бытовые. Один колхозник жаловался на то, что ему правление артели не дало лошади съездить на свадьбу к брату; другие спрашивали, что делать с раскулаченными; какая-то старушка убеждала всех, что ее неправильно раскулачили, так как сын у нее был убит во время гражданской войны в рядах Красной армии.

К полудню ряды посетителей немного поредели. Председатель, воспользовавшись этим, объявил перерыв. Здесь-то настал и наш черед.

Мы объяснили цель своей поездки. – Отлично. Очень хорошо, – заявил председатель. Такие люди и их познания нам нужны, и особенно теперь, когда мы хотим организовать у себя районную печатную газету. Вы нам поможете.

Затем он, как бы угадывая наши намерения, продолжал:

– Вас интересует общее состояние района?

Не дожидаясь ответа, он быстро подошел к карте на стене, пестревшей несколькими красками, значками, пометками.

 – Вот наш район, – указал он. – Два месяца тому назад мы имели только несколько процентов коллективизированных. Возникновение артели в селе Касторном и во всем районе явилось следствием исключительно благоприятных условий, создавшихся здесь. Прежде всего местные крестьяне убедились в выгодности общественной обработки земли. На ранее возникших колхозах: коммуне Красный боец, существующей уже несколько лет, артели Первое мая в совхозах Олымского сахарного завода – Новый двор, Озерки и др..

– Кроме этого, – продолжал он, – в настоящий момент крестьяне в достаточной степени уяснили себе причины низкой урожайности полей.

Он указал на целый ряд причин. По существу они сводились к следующему: несвоевременная обработка почвы, высокая засоренность полей, плохое качество семенного материала, разбросной (ручной) посев, густота посева, отсутствие удобрений, запоздалая и плохая обработка междурядий пропашных культур, слишком большая площадь, непродуктивно используемая под пары и выгоны, слабое травосеяние. Основной причиной низкой урожайности он считает конечно сильную измельченность отдельных хозяйств.

– С возникновением сплошной коллективизации мы для более успешного управления колхозами, – продолжал он, – территорию района разбили на четыре части, или четыре колхоз-гиганта. Ореховский, – он провел карандашом вокруг одной части, окрашенной в розовый цвет, – теперь переименованный в колхоз-гигант имени тов. Варейкиса. Вот Лачиновский, – продолжал он водить карандашом по карте, – теперь имени Ворошилова, Скакунский – имени Облкомтребкооперации, а вот Касторенский – здесь-то мы и находимся, – теперь имени тов. Молотова. Касторное явлется административным и культурно-политическим центром всего района. Здесь находятся районный исполнительный комитет ВКП(б), две школы и школа колхозной молодежи. Имеется и радиостанция, при которой организована и еженедельно передается по всему району радиогазета.

В Касторном сосредоточены и хозяйственные организации: электростанция, паровая мельница, здесь же помещаются правление колхоз-гиганта и правление Касторенской артели.

Больше всего меня интересует Касторенская артель, в которой я и остался.

Касторенская артель – одна из хозяйственных единиц колхоза-гиганта, объединяющая восемь таких артелей. Территорильно гигант почти совпадает с территорией расположенных здесь восьми сельсоветов.

Только в западной части границы сельсоветов и колхоза-гиганта не совпадают. Здесь для удобства обслуживания артелей машинно-конной станцией от соседнего колхоза был прирезан клин в несколько десятков гектаров. Примерно такая же площадь отошла к соседнему колхозу.

Касторенский колхоз состоит из семи земельных обществ: Журавлевки, Андреевки, Знамено-Колутовского, Шиловки, Мостянки, Бродянки и поселка при железной дороге.

 Все это нам рассказывал председатель. Но нас прерывают: голос секретаря напоминает нам о том, что в коридоре посетителей набралось очень много. Негде повернуться. Мы уходим.

По дороге в Дом крестьянина мы договорились, что Панов едет в Лачиновскую артель, а я остаюсь в Касторном.

 МИХАЙЛО

Я жил в Доме крестьянина, рядом с рабочей бригадой, занимавшейся составлением производственного плана по всему колхозу-гиганту.

Мне до этого и после не раз приходилось говорить о перспективах колхоза с некоторыми членами бригады и особенно часто со старшим бригадиром – агрономом Смольяниновым. Он с карандашом в руках, вооруженный точными цифрами, воодушевляясь говорил:

– Для того чтобы план был реальным, а не построенным на дутых цифрах, нам пришлось весь колхоз разбить на участки, создать по каждому из них авторитетные комиссии и проверить наличие всего инвентаря, имущества, число едоков и даже посевную площадь. Только после этого мы осмелились приступить к составлению плана.. Без этой предварительной работы составлять план нельзя. Он будет нереальным, так как данные за прошлые годы не соответствуют действительности.

Агроном приводил курьезные случаи. В одном земельном обществе Касторенского района, по сведениям землеустроителей за 1925/26 год,  в одном месте числится клин пахотной земли, а на самом деле – сад крупного хозяйственного назначения.

 – Так вот, – продолжал агроном, – возьмите любую отрасль хозяйства нашего колхоза и вы увидите, что при более правильной постановке работы в два-три года вы получите невероятные результаты роста, о которых единоличное хозяйство  нашего крестьянина и помышлять не смело. Возьмем для примера свиноводство. По колхозу маток всего шесть. Смотрите, что получится через три года!

 Он взял клочок бумаги и принялся высчитывать, отбрасывая на падеж, нужды колхоза, контракцию и еще на целый ряд всяких неожиданностей.. В результате получилась невероятная цифра: 400, 500 штук маток. Это значило, что через три года в артели на одно хозяйство придется по одной матке, тогда как теперь одна матка приходится на 120 дворов.

– Через год у касторенских крестьян при прежней системе ведения хозяйства свиней совсем не было бы. Для крестьянского хозяйства колхоз – спасение, и это поняли все.

Смольянинов рассказал мне также, что в Касторенском районе предполагается организация животноводческого агроиндустриального комбината с пропускной способностью в 400 тысяч товарных свиней в год. В связи с этим Воронежский научно-исследовательский институт социалистической реконструкции сельского хозяйства уже начал подготовительные работы в Касторенском районе. Предполагают построить социалистический город вокруг имеющихся сахарных и винокуренных заводов и других значительных предприятий. По смете постройка бэконного завода обойдется в 46 миллионов рублей, из коих 26 миллионов отпускает государство, а остальные идут за счет местного населения. Завод этот будет крупнейшим в мире, так как самый большой бэконный завод Америки имеет пропускную способность только на 150 тысяч свиней. Осуществление постройки агро-города и завода предполагается в ближайшие 2-3 года.

Я переехал в Журавлевку – центр Касторного – и поселился в доме, который раньше принадлежал местному кулаку. В этом доме живет председатель РИКа и бедняк Михайло Арзамасов со своей семьей. Председателя исполкома я никогда не вижу. Он уходит чуть свет и возвращается поздно вечером. Михайло служит сторожем на складе утильсырья и почти всегда бывает свободен.

 У Михайло есть две дочери: Вера – младшая, лет девяти, и Люба – старшая, одиннадцати. В Касторенской артели принято решение к 1 мая 1930 года ликвидировать неграмотность среди колхозников на все сто процентов. Для работы в ликбез привлечены все школяры. Они обязаны помогать своим родным и вообще всем взрослым в обучении грамоте. Вера и Люба четко проводят в жизнь лозунг: "Грамотный, обучи неграмотного",

Старшая Люба помогает отцу, а младшая – матери. Вышло это не случайно. Я как-то разговорился по этому поводу со старшей девочкой, и Люба сказала:

– С мамой лучше учиться. Она слушается, а с отцом надо ругаться и неволить. Но я ему ни в чем не уступаю.

И действительно, у старшей дочери с отцом чуть ли не ежедневно происходят ссоры, недоразумения. Интересней всего то, что девчурка почти всегда была права – шел ли спор из-за письма, или из-за неисполненного отцом урока, или еще чего либо. Особенно круто Люба проводила лозунг в жизнь в те дни, когда она оставалась дома.

Однажды я присутствовал при такой сцене. Семья уже пообедала. Михайло, покуривая "смену", собрался поспать после ночного дежурства.

– Нет, отец, ты спать не будешь, – заявила Люба. – Не читал и не писал. Катерина Ивановна говорила, что ты один из худших. Не знаю, что с таким лодырем и делать.

Михайло поторопился залезть на печку, но Люба схватила его за ногу и не пускала. Малейшим движением ноги он смог бы отшвырнуть девчонку.

– Отпусти, Любка, – говорил он, – не дури. Слышь, отпусти.

– Нет, не отпущу, – стояла девчонка на своем и еще крепче  цеплялась за штанину.

– Кому говорю, отпусти! – раздражаясь, прикрикнул Михайло и сделал движение вперед. Но Люба так крепко вцепилась в ногу, что он потащил и ее за собой.

– Вот муха, – злобным голосом проговорил отец. Затем быстро обернувшись, отстранил от себя девчонку и залез на печку.

У Любы брызнули слеза.

– Ну ладно! Учиться не хочешь, пойду к Прокопию Ивановичу, пойду к Катерине Ивановне. Пусть у тебя отберут книги и тетради. Лодырь, вот кто ты. И стала быстро одеваться.

Люба ушла. Но Михайло не спал. Прислонившись к стене с книжкой в руках, он все еще ворчал:

– Вот напасть. Яйца кур учат! Вздохнуть не дают бесенята!

Через некоторое время вернулась Люба.

– Сидит, учится, – торжествующе заявила девочка. – Ну и как Прокопий Иванович и Екатерина Ивановна книги у отца отберут? – спросил я.

– Это я так, напугать только его. А вот 23 числа будет у нас собрание всех неграмотных и малограмотных. Тогда я перед всеми и выскажу, какой мой отец лодырь. Вот и будет он знать, – с задором проговорила девочка и прибавила: – ты тоже приходи к нам в школу. Отец тебя очень совестится.

От Любы я узнал, что организация ликвидации неграмотности по Касторенскому колхозу охватила все сто процентов населения. В нее вовлечены все культурные силы колхозы, начиная от учителей и кончая учащимися. В колхозе обучение неграмотных проводится в кружках. Вообще ликвидация неграмотности в колхозе проводится в ударном порядке, в порядке социалистического соревнования.

В колхозе организованы краткосрочные, месячные курсы: трактористов, счетоводов, ветуполномоченных, агроуполномоченных и другие. Решено также выпустить газету «Путь колхоза». Название придумали комсомольцы.

Меня поразило, что колхозники интересуются геологией. Пришлось выписать из Москвы книги по этим вопросам и прочесть им лекции в красном уголке, об этом меня просили сами колхозники.

Вообще трудно себе представить тот огромный культурный рост масс, который наблюдается теперь и который произошел в сравнительно короткий срок. Теория Дарвина здесь не новость.

 

 КАК ВОЗНИКЛА КАСТОРЕНСКАЯ АРТЕЛЬ

За два примерно года до возникновения сельскохозяйственной артели в селе Касторном было организовано товарищество по совместной обработке земли. Сюда вошло двенадцать дворов.

Инициативная группа этого объединения, состоящая из трех крестьян-середняков, в начале своей работы допустила несколько политических и хозяйственных ошибок. За время своего полуторагодового существования никто не попытался их исправить. Кончилось это развалом товарищества. Оно и понятно. Коллективное объединение имеет тенденцию к росту и развитию только тогда, когда в нем проводится четкая классовая линия. В Касторном же среди членов объединения оказалось несколько кулаков, которые, пользуясь своим имущественным превосходством, эксплоатировали других, менее обеспеченных членов.

Была допущена еще одна опаснейшая ошибка. Общество это, организовавались для коллективной обработки земли, не объединило средств производства и тяговой силы. Таким образом кулак, имевший несколько лошадей, состоял в объединении и одновременно вёл свое самостоятельное хозяйство. Зачастую он использовал права объединения в своих личных интересах.

Опыт работы этого объединения был учтен вновь создавшейся с.-х. артелью. Артель существует здесь только один год, но уже сейчас можно смело сказать, что ей принадлежит большое будущее. Разведение лошадей и тонкошерстных овец, большой сахарный завод, развитие зерновых культур и постепенный переход от примитивных способов обработки земли к более совершенным – всё это говорит о то, что Касторенский район вскоре станет центром, выпускающим на рынок много товарной продукции.

 КУЛАКИ – ПОДЖИГАТЕЛИ

Между тем рабочая бригада закончила производственный план по колхозу-гиганту им. Тов. Молотова.

– Сначала мы его дадим поколхозно на проработку производственных совещаний. – заявил мне Смолянинов.

И он рассказал, как в одном из соседних колхозов бригада поторопилась выступить с планом перед колхозниками без предварительного его обсуждения на производственном совещании - и провалилась.

– Понаписывали ерунды, вроде того, что одна жница в один работо-день должна связать 12 копен ржи полняком. Ну бабы и расчистили. Колхозники очень чутки. Знают, где можно сколько сделать. И дутых цифр не терпят. Мы тоже хотим попробовать своё первое выступление с производственным планом на самом опасном участке нашего района – Успенке.

– Это там, где был убит председатель сельсовета? – подхватил я.

– Да, да.

Кулаки «старались», старались изо всех сил… Излюбленным методом у них было застрашивание небесными силами за вступление в колхоз. В ответ на это в артели было организовано общество воинствующих безбожников. Членов этого общества к тому времени было уже около 150 человек. Они устраивали вечера, диспуты и втягивали всё большее количество членов.

Бюро общества безбожников приняло постановление повести разъяснительную работу в ударном порядке, выпустить двухнедельную стенгазету по вопросам религии и наметило целый ряд других мероприятий. Для этого в районе нашлось довольно большое количество сил.

Дело в том, что в Касторном организованы месячные курсы агроуполномоченных и по подготовке работников советского низового аппарата. Всего на курсах находится около 100 человек курсантов. Краткосрочные курсы ветуполномоченных, избачей, библиотекарей уже проведены. Тракторные и счетоводные курсы находятся при Олымском сахарном заводе, где бедняцко-батрацкая молодежь приобретает теоретические и практические познания.

По плану районного партийного комитета по Касторенскому району предполагалось организовать разные курсы на 900 человек. Но пока, за отсутствием средств и пригодных помещений осуществление плана произведено только на 60%. Триста с лишним человек бедняцко-батрацкой молодежи уже прошло месячные курсы ветуполномоченных, избачей-библиотекарей. Около 86 человек проходят учебу в Олымском сахарном заводе и 100 человек в Касторном. Для такого количества людей пришлось в Касторном, совершенно не приспособленном для этой цели, провести большую подготовительную работу. Особенно плохо дело обстояло с питанием. Открыли новую столовую, так как имевшаяся в колхозе столовая не смогла обеспечить учащихся нужным количеством обедов, устроили общежитие и т.д.

Распорядок жизни и быта курсантов таков: утром они отправляются на площадь, где под руководством члена общества физкультуры делают физические упражнения, затем завтракают, учатся до 2 часов дня, обедают, отдыхают, снова проходят военное дело под руководством членов Осоавиахима и снова учатся. День у курсантов целиком заполнен: с раннего утра и до поздней ночи.

Пасмурное зимнее утро. Метель. Снег залепил окна.

Я готовился к первой лекции. Ко мне зашел Михайло.

– Не слыхали, как прошлой ночью кулаки хотели скотный двор поджечь?

– Нет, не слыхал.

– Хорошо, что сторож подметил.

– Задержали кого-нибудь?

– Ну где там! А для пожара все было прилажено. И керосин, и сучье, и кудель. Только огонь поднести, – в горькой улыбке скривил Михайло свой широкий рот. А затем с видимым раздражением прибавил.

– И не пойму, чего они с нами валандаются. Раскулачили, и держат, словно для пакости какой. Надо бы их к месту определить. Покою не будет. И так, что ни день – то штучки всякие выкидывают: то папа римский с крестным ходом идет, то святые чудотворцы, а то мужиков подговаривают из колхоза уходить, – придет-мол папа и тем, что в колхоз вступили, худо будет.

Вообще пожар в деревне очень опасная вещь, а особенно в колхозах при обобществленных скотных дворах.

В Касторенской артели, как и всюду в деревне, жилые и нежилые постройки – большей частью деревянные, крытые соломой. Плетеные дворы, соломенные риги, и ометы с соломой еще больше увеличивают опасность в пожарном отношении, и особенно в засуху, в ветряную погоду.

По сведениям, собранным у жителей, и случаем, зарегистрированным в рике (точных цифр установить мне не удалось), редкий год проходит в Касторном без пожаров. По грубому подсчету, ежегодно в Касторном на одну душу от пожаров приходится в среднем убытков до одного рубля. Колхозники Касторенского района это учитывают и принимают надлежащие меры. Всюду организованы добровольческие пожарные дружины, выделены специальные лошади, дружины снабжены необходимым пожаротушительными орудиями. Но это не исключает возможности пожара. Это только полумера. Чтобы избегнуть в будущем таких губительных явлений, нужно возводить только кирпичные или другие огнестойкие постройки. Пока же кирпичные постройки, крытые железом, в Касторном – редкость. Обычно это дома, которые раньше принадлежали местным кулакам. Теперь в них живет беднота и размещены колхозные организации.

Для обобществленного скота также нужны помещения, гарантированные от пожара. Сараи и скотные дворы, отобранные у кулаков, большей частью деревянные. Их кое-как колхозники приспособили под обобществленных лошадей и молочный скот, отнятый при раскулачивании. Однако разместить в них весь скот не удалось. Поэтому колхозуправление, согласно постановлению общего собрания, приняло правильное решение о постройке новых, исключительно каменных скотных дворов. Были взяты на учет все строительные материалы в районе. В связи с этим производственный план на 1930 год предусматривает постройку общественных дворов на сумму около 40 тысяч рублей.

Я решил ознакомиться с порядком, существующим теперь на скотном дворе, уходом за скотом. Больше всего меня интересовали вопросы труда: нормы, учет и прочее. Я спросил об этом бригадира.

– За скотом ходим побригадно. Десять скотин на одного. Доильщиц столько же.

– И что ж, недоглядов не бывает? – спросил я.

– Ну где там недогляд… За скотиной ходят, словно за детьми. Один перед другим.

– Значит соцсоревнуетесь?

– Ну да, ну да, – подтвердил старик и хотел было повторить это слово, но у него не вышло, и он пояснил по своему. – Один перед другим, один перед другим: у кого скотина будет получше.

Когда же я с ним заговорил о внутреннем распорядке, существующем на скотных дворах, он подвел меня к трем висевшим на стене в ряд бумажкам и сказал:

– Вот гляди.

Это были инструкции, напечатанные на машинке. Одна – внутреннего распорядка и противопожарная, в другой говорилось, как нужно обслуживать скот, а третья – указания ветеринарного врача. Я прочел все три инструкции, в которых, казалось мне, все было предусмотрено, начиная от того, сколько раз надо поить в день телят и кончая тем, что делать в случае заболевания скота.

 – Кто ж тебе, отец, читает эти инструкции – Ведь ты, кажется, неграмотный, – пошутил я.

Старик весело подмигнул и проговорил:

– А к чему мне их читать? Писались они с моих слов. Их больше надо для вашего брата, из молодых. Я с таких пор, – провел он рукой невысоко над землей, – хожу за племенным скотом и знаю, как надо.

Я прошел из конца в конец весь сарай и осмотрел всех находившихся там коров. Их было штук 30. Коровы стояли в стойлах, идущих вдоль обеих стен, так что в середине образовывался коридор, по которому могла бы свободно проехать телега. Смачно чавкая, они ели картофель и звонко побрякивали цепями. Под ногами у них лежала свежая подстилка.

 КАВЕРЗНАЯ ЗАМЕТКА

Одновременно со мной к зданию школы, в которой производились занятия с курсантами, подошла группа курсантов – моих будущих слушателей.

– Стой! Расходись! – лихо подал команду демобилизованный красноармеец в шлеме.

И курсанты, взломав стройные ряды, шумно проследовали в здание школы.

Я прошел вслед за ними. В коридоре среди взрослых курсантов с гиком носились малыши – ученики I ступени. Они очень радовались тому, что на их шалости никто не обращал внимания.

– Вы, товарищ, с нами будете заниматься? – подошел ко мне совсем молодой парень и назвал себя старостой. – Зав. Курсами еще третьего дня сказал, что вы придете и будете обучать нас, как в газеты писать, как стенную газету составлять. Ребята не дождутся.

Затрещавший звонок сообщил о том, что во всей школе начинаются уроки и пора приниматься за дело. Взрослые и детишки, опережая друг друга, устремились в разные концы длинного коридора. Сбиваясь в кучу у раскрытой настежь двери, они торопились занять места. Я вместе со старостой тоже направился в одну из таких дверей и вошел в громадную комнату, которая была переполнена курсантами. Но они все еще продолжали прибывать. В конце оказалось, что мест для всех нехватает. Некоторым пришлось стесниться – по три и даже четыре человека на одной скамье, хотя эти скамьи были рассчитаны только на двух малышей.

Для того чтобы хоть слегка ознакомиться со своими слушателями и в зависимости от этого вести свои занятия, я стал расспрашивать, что они изучают, что проходят, и все ли понятно на лекциях. Сначала поднялась одна закосмаченная голова и коротко по-деловому, назвала те предметы, которые они проходят. Потом поднялся еще курсант, видно будущий агроном, потому что среди других предметов он назвал почвоведение, нивелировку и другие.

Наступил и мой черед. Коротко объяснив значение печати в наших условиях и узнав, что у них у всех имеются карандаши и тетради, я спросил, кто из них сможет придумать сейчас же какую-либо заметку в газету.

Долго ждать не пришлось. Поднялась одна из девушек, и, сильно смущаясь, начала так:

– В колхозе Милавка бухгалтер кооператива произвел растрату денег. Председатель кооператива, его родственник, укрывает. Нужно принять меры против преступника.

 – Я могу прибавить, – послышался голос из самых задних рядов. И немного изменив редакцию девушки, прибавил:

– Бухгалтер Смирнов – сын кулака, который до сего времени держит связь со своим отцом. Нужно немедленно убрать из кооператива врага революции, – твердо закончил курсант.

За ним вызвались еще несколько товарищей, которые поправками и дельными замечаниями так отшлифовали заметку, что прямо хоть сейчас посылай в газету, ежели бы не выдумка (заметил кто-то из курсантов).

Пока мы занимались заметкой о бухгалтере Смирнове, один из курсантов написал другую и подал мне. Она была адресована в Воронежскую газету «Новая деревня». Я ее огласил. Селькор сообщал следующее:

«В селе Касторном учащиеся курсов по подготовке работников низового соваппарата с церкви сбили крест. Кулаки плачут, а беднота радуется».

Я понял коварный замысел автора заметки и, делая вид, что не понимаю, спросил:

– Ну, как эту следует исправить?

Все молчали. Я снова повторил вопрос. И опять мне никто не ответил.

– Что ж это вы, товарищи, раскачиваетесь. Не станем же мы такую корявую заметку посылать в газету, – пошутил я.

Поднялся наконец староста и в некотором смущении проговорил:

– Я думаю, товарищ лектор, эту заметку в газету посылать не следует.

– Почему? – стараясь придать своему лицу невинное выражение, спросил я.

– Потому, что одно хулиганство выходит.

– Верно, верно, – поддержали другие курсанты.

– Но почему, - допытывался я, чувствуя, что они уже раскусили каверзу товарища.

– Да потому, что так можно и с рика вывеску сбить, как с церкви крест. Ежели делать, то надо делать организованно. Собрать курсантов, обсудить, связаться с беднотой, растолковать им, и не только бедноте, а и всем колхозникам. И вот если все они единогласно постановят, что не надо им церкви, то тогда можно и крест снять. А так – срам один!

Наши занятия прервал пришедший секретарь районного комитета партии, который читает лекции по политграмоте. Мы все были так заняты разбором заметки, что прослушали звонок.

Обсуждение названия для стенной газеты, которую мы решили издать при курсах, перенесли на следующий урок.

 "МУЖИК С БУХГАЛТЕРИЕЙ"

Я уже несколько раз слышал фамилию Черных. С этой фамилией в колхозе связывалось в колхозе очень много интересного.

– Что мамка, что Черных, оба друг дружку стоят, – не раз говорил мне мой сосед Михайло.

Мамкой среди колхозников называлась вдова убитого в гражданской войне красноармейца – Мария Борисова. Раньше она работала женорганизатором, потом заведывала яслями, организовала всех женщин в кружки, проводила работу среди них по ликвидации неграмотности. Райком командировал ее в Курск или Воронеж на птицеводческие курсы. Уезжая на курсы, Борисова, прощалась со своими колхозниками, говорила:

– Мужики учатся всяким ремеслам и трактирному делу, а мы должны уметь по-ученому разводить птицу. Птица в нашем колхозном хозяйстве должна быть не на последнем месте. Это дело выгодней всякого другого, и женщина к нему более других привычна.

С ней поехали еще две активистки.

Черных, как рассказывал нам Михайло, еще в прошлом году был ярым противником коллективного хозяйства.

– Если бы, может, не он, то давным давно у нас был бы колхоз, – говорил Михайло. – Он единственный противился. А за ним и все остальные шли мужики. Бывало, кто на собрании зачнет насчет колхоза, что надо мол кончать нищенствовать и идти в коллектив, – ну тут и выступит против него Черных. Да так, что весь народ собьет.

– Товарищи, я не против колхоза, – говорил он, – только нам перво наперво надо знать, что дает наше хозяйство. Агрономы и прочие ученые люди нам говорят, что нельзя с пользой хозяйничать на наших полосках земли, что даже коня мы не можем по-настоящему к месту определить и использовать.  Так мала наша полоса. Все это, может, и верно, да только и нам самим надо знать, как это оно выходит по-настоящему.

И Черных верил, как никому. Достанет он из-за пазухи тетрадку, да не одну, а штук пять, и валит дальше.

– Граждане, вот она вся наша крестьянская арифметика. Все до копеечки пишу. Ничего не пропускаю. Продала баба крынку молока, вот она есть тут. Дал соседу коня – бревна свезти, – вот он есть. Все, братцы, по статьям, как в самом что ни на есть тресте. Зачал в ноябре и в нем же кончу. А как кончу, значит подобью все постатейно, тогда, товарищи, и скажу вам, – где лучше мужичку: у себя на полосе или в колхозе.

И все ждали результатов. Все – и беднота, и середняк – знали, что если Черных возьмется за дело, так он уже скажет правду и промаха не даст.

– Комсомольцы, бывало только подсмеивались и пошучивали над ним, – рассказывал дальше Михайло, – прозвали его "мужик с бухгалтерией". Иные даже подкулачником называли, только таким именем его назвать никак нельзя. Потому что он планту середняцкого, а то и того помене. Одна лошадь, корова, две овцы, десяток кур – и все. Как-то осенью, еще у нас колхоза не было, пришел Черных на собрание и просит слова: "Никак арихметику нашу крестьянскую подвел?" – спросили мужички.

– Ее самую, братцы, – и потряс над головой написанными листами бумаги и тетрадями. – До самого краю подвел.

– Ну тут, известно, ему вне всякой очереди и дали слово. Вот он и начал вычитывать, и начал вычитывать про всякие приходы и расходы своего хозяйства, а потом и говорит. "Год, товарищи, проработал я без времени и сроку. И по моему счету выходит, что на месяц приходится по 12 рублей. А ежели подсчитать жену да троих детей, то и того мене будет. Стало быть, товарищи, ежели бы мне пойти в батраки, то я поболе буду получать, чем от своего хозяйства".

– А то, что кормился, считал? – закричали ему, главным образом из тех, кто покрепче.

– Все, все считал. Вот оно, вот здесь, постатейно. И единственно, что нашему брату осталось, так это то, что надо идти в колхоз...

– Ну тут поднялись кулаки и начали:

– Да что он за бухгалтер такой, что ему веру надо давать! Нет у него никакой учености и ничего нет. Такой же, как и мы, и все. Не надо нам колхоза. В своем хозяйстве как хочу, так и поверну. И выгода будет.

– Слушал, слушал Черных, потом говорит:

– Ежели хотите, то возите проверять бухгалтеров настоящих. И все едино, один конец будет.

Порешили призвать бухгалтера из кооператива, а потом и из кредитсоюза. Пришли бухгалтера, поглядели, поглядели тетрадки и говорят:

– Через три дня дадим ответ, потому что счет велся всему настоящий. Надо проверить. По-другому нельзя.

Прошло три дня. На собрании бухгалтера и объявили, что все привильней правильного, и ошибок никаких нет. Ну тут народ загудел о колхозе. А Черных впереди всех.

– Вот кто такой этот ярый активист.

Как-то мне секретарь рика сказал, что меня разыскивает Черных. Я спросил:

– Какой Черных? Этот самый?

– Да, да – повторил секретарь, сразу догадавшись, кто я имею в виду.

– Но где же он?

– Ушел. Может, на квартиру к тебе.

Я направился к себе домой, надеясь встретить Черных по дороге или застать у себя дома. Хотя надежды как на то, так и на другое было очень мало, так как в лицо Черных я не знал и легко мог с ним разойтись. Выйдя на улицу и направляясь к себе, я внимательно разглядывал всех встречавшихся мне прохожих, надеясь среди них узнать Черных.

Но вышло совсем по-иному. Неизвестно, с какого двора вынырнул навстречу мне небольшого роста человек в дубленом до колен полушубке, застегнутом на крючок только у ворота. Назвав меня по фамилии, о сказал:

– А я вот уже сколько ищу тебя: и в рике, и в райкоме, и на квартире. Как в воду канул. У нас скоро зачнется производственное совещание. Товарищ Смолянинов велел тебя позвать.

Я с любопытством осмотрел этого знаменитого активиста. Первое, что бросилось мне в глаза, это шрам, идущий от подбородка наискосок через щеку к скуле. Шрам этот сильно портил широкий, складывающийся в приятную улыбку рот. Все лицо мягко освещалось большими детскими, наивными глазами.

– Ну что пойдешь, – спросил он, – в нашу кузницу? Пора, ждут.

И мы повернули обратно. По дороге я спросил, почему он называет производственное совещание кузницей.

– А то разве не кузница? – улыбаясь одним глазом, сказал он. – Только в них будем ковать и стропила и винтики для  нашей новой колхозной машины, – проговорил Черных.

Пока мы шли к дому, занимаемому правлением колхоза, мой спутник познакомил меня с задачами и структурой совещаний, организуемых в колхозе. Было ясно, что товарищ Черных изучил этот вопрос основательно и проработал в самых мельчайших подробностях.

Черных, как мне казалось, был одним из вдохновителей, инициатором в Касторенском колхозе этого нового вида производственных совещаний. Он был назначен секретарем совещания при хозяйственной единице и говорил о своем детище горячо.

В основном его мысль о целях и задачах производственных совещаний сводились к следующему:  устранить все недостатки производства, улучшить его с технической и с организационной стороны, достигнуть высокой урожайности полей, высокой продуктивности отраслей хлзяйства.

Необходимо также, – говорил он, – увеличить производительность труда, снизить себестоимость продуктов, вырабатываемых в колхозе, бороться за качество работы, против брака, против небрежного отношения к делу, добиваться экономного расходования всех средств, обращающихся в колхозе.

Он подробно останавливался на том, как бережно нужно относиться к средствам производства, машинам и скоту, не допускать потерь, непроизводительных расходов и простоев, достигнуть четкой трудовой дисциплины, искоренить разгильдяйство, прогулы, пьянство и пр.

Черных уяснил себе и значение нового культурного высокотоварного и высокодоходного хозяйства, повышение материального и культурного уровня колхозников.

– Производственные совещания, – заявил Черных, – будут организованы в бригадах, земельных обществах, отраслях хозяйства. Пока мы только организовали при правлении колхоза. Значит завертелось главное колесо – маховое, а те, маленькие, сами собой завертятся и как завертятся, уж как завертятся! Никому и в голову не придет! Не то, что на мужицкой полосе, где и курице ступить негде. Тут ширь, простор, – с одного краю до другого не видно.

Производственные совещания хозяйственных единиц должны будут обсуждать вопросы внутренней колхозной жизни и прежде всего планы сельскохозяйственных кампаний, организацию труда, правильное использование рабочей силы и распределение работ между колхозниками, поднятие производительности труда, оплату труда, управление, проведение и усиление обобществления, мобилизацию средств колхозников и т. д. Если будут обнаружены дефекты, то производственные совещания вскроют причины и сразу же установят способ исправления.

В состав производственных совещаний при правлении колхоза входят: специалисты и технический персонал колхоза, руководители отраслей отдельных работ, руководители отдельных хозяйств, члены правления, руководители производственных совещаний нижестоящих хозяйственных организаций, активные члены по приглашению производственных совещаний и бригадиры. В производственные совещания также входят представители рика, райкома, Свеклосоюза и местные работники – учитель, врач и прочие – и наконец все желающие члены колхоза.

В работу производственных совещаний должно быть вовлечено возможно большее количество членов.

Вопросы, подлежащие обсуждению на производственных совещаниях, выдвигаются как производственными комиссиями, правлением колхоза, так и отдельными членами и заранее сообщаются участниками.

– Так что о том, что ежели обсуждать производственный план, то уже всем за три дня посылаем бумажки, – заявил Черных. – Ты только один не знаешь, – прихватывая в улыбке зубами рассеченную губу, проговорил он. И, продолжая, рассказал следующее.

По мнению Черных участники производственных совещаний, сделавшие полезные предложения, должны материально поощряться. Он предлагает средства на это выдавать из особого фонда и от прибылей, получаемых колхозом.

– Эх, – в заключении сказал мой спутник, – завертятся все колесики, так сразу станет видно, где проруха, а где хорошо. Сегодня уже кое-что узнаем.

Так в разговорах мы прошли через все село и добрались до дома, занимаемого правлением колхоза. Небольшая комната, в которой собрались члены совещаний, была сплошь заполнена людьми. Среди незнакомых мне лиц я увидел Смолянинова и направился к нему. Поделился с ним своими впечатлениями.

– Да, – протянул Смолянинов, – мужичек интересный. И нам есть у него чему поучиться. Вот послушай сегодня его доклад о производственных совещаниях. Он много скажет дельного.

Пока мы разговаривали, к нам подошел небольшого роста старичок, весь уже поседевший, но еще бодрый и крепкий. Лицо его было морщинисто и напоминало собой еловую шишку. Он назвал Смолянинова по имени отчеству и осведомился, скоро ли начнется заседание.

 – Скоро скоро, Лука Иваныч, начнем, – проговорил Смолянинов. – Теперь все в сборе. – И обратившись ко мне, отрекомендовал старика.

– Знакомьтесь: пахарь, ударник и бригадир. Самый молодой среди колхозников, – пошутил агроном.

Старик осклабился, показал пару уцелевших во рту зубов и крепко, не по-стариковски, пожал мне руку. Затем, подражая Смолянинову, проговорил:

– Кому и молодым быть, как не нам... Семь лет всего от роду.

Смолянинов пояснил, что, по мнению Луки Ивановича, каждый десяток для него обозначает только один год.

– Значит ему 70 лет? – немало удивляясь, спросил я.

Лука Иванович кивком головы подтвердил и молодецки подтянулся, выпячивая грудь.

Начавшееся заседание прервало наш разговор. Я сел между Смоляниновым и Лукой Ивановичем.

Повестку утвердили: организация и задачи производственных совещаний – Черных. Пробный выезд – Михеев. И наконец – проработка производственного плана – Смолянинов.

Производственные совещания тогда только начали проводиться в Касторенском районе, но актив, видать, был вполне подготовлен к участию в них. Из доклада Черных было ясно, что он хорошо знаком и начинает проводить в жизнь и соцсоревнование и ударничество, используя при этом опыт самих колхозников.

Споров по докладу было очень много.

Пробный выезд сорвал Лука Иванович. Обсуждались детали выезда: место сбора, время и прочее. Вдруг Лука Иванович, сильно волнуясь, потребовал слова и выкрикнул:

– Братцы, товарищи... Как же в поле выезжать? Никак нельзя!  Никак. Хомуты-то по коням не пригнаны, сбруя не прилажена, скотина враз себе спины повредит. оно хоть и не пахать, и не бороновать, а все ж скотина плечи намуляет.

Все члены совещания, как один, согласились с доводами Луки Ивановича. Присутствовавший здесь же на заседании председатель колхоза тоже признал ошибку и согласился на отмену выезда. Смолянинов, наклонившись ко мне, полушопотом проговорил:

– Вот где нам нужно учиться. У них. Ведь мы предполагаем, что у нас в колхозе все готово к посеву. Вы представляете, чем все могло бы это кончиться? В первый же день полевых работ окалечили бы всех лошадей и остались без тяговой силы. Вот чем. А кажется – пустяки.

Производственное совещание приняло решение, в котором рекомендовало правлению колхоза и бригадирам проверить готовность к севу: семена, инвентарь, сельскохозяйственные машины и орудия, сбрую и пр. Решено было также пригнать сбрую к лошадям и в дальнейшем закрепить ее за каждой отдельной лошадью.

Очень много спорили относительно того, как и каким образом закрепить сбрую за лошадьми, так как хомуты всегда можно легко перепутать и смешать.

Обсуждение производственного плана заняло больше всего времени и затянулось до ночи. Горячие споры вызвали нормы выработки и порядок, в каком будут проводиться все полевые работы.

Скоро все пришли к соглашению, что лучше сдельщины ничего не придумать. Зато по поводу норм здорового поцапались. Вопросы пахоты, бороньбы, уборки хлеба казалось были совершенно не разрешены, особенно когда подошли к конкретным предложениям, например – сколько следует распахать одному человеку при десятичасовом рабочем дне двухлемешным плугом с запряжкой в две лошади.

Кто-то внес предложение: полгектара. На него все обрушились. И послышались восклицания:

– Это что ж лодырей в колхозе держать будем?

– Кормить такого не след, кто за полгектара!

– В своем хозяйстве поболе распахивали!

– Полтора гектара, товарищи, полагаю, – вносит кто-то новое предложение.

Немало достается и этому.

Вопрос нормы бороньбы принимает вид аукциона.

– Полтора гектара, – предлагает один.

– Два, – кричит другой.

– Два с половиной, – еще отзывается голос.

Вдруг срывается Лука Иванович.

– Что! Спасть, спать под межой?! Лодыри, лодыри окаянные, – кричит он. – Не будет меж, не будет. Все, все перепашем. Изничтожим! Мене трех с половиной нипочем не согласен. Нипочем! Шестьдесят годов мене не бороновал. И не себе, не себе, а людям. Батраком по три бороновал. Нипочем меньше не согласен.

Смолянинов – докладчик. Он сидит за столом рядом с председательствующим. И, обращаясь ко мне, говорит, указывая на Луку Ивановича:

– Такие старики никому не дадут в колхозе лодырничать. Кого хочешь подтянут. И всякому в глаза правду скажут.

В конечном результате для пахоты устанавливают норму 1,1 гектара, а для бороньбы – 3 гектара. На это все и примиряются. Эта норма гораздо больше той, какую предлагала бригада по составлению производственного плана. Остается один лишь недовольный  – Лука Иванович. Он долго ворчит, обзывая всех лодырями, лежебоками.

Когда мы расходились по домам, была уже глубокая ночь.

 ЛИКБЕЗ

Это было 23 января. Люба, по уговору, повела меня на собрание неграмотных. Из дома мы вышли с таким расчетом, чтобы хоть немного захватить занятия в кружках.

– Сюда, сюда, – указывала мне девочка дорогу. – Вот здесь, – остановилась она у одной закрытой двери, – учится отец. Затем, легонько приотворив дверь, исчезла за ней.

Некоторое время я стоял враздумьи, не зная, что мне делать, и, наконец, решился последовать примеру девочки.

За скамьями сидело человек пятнадцать взрослых мужчин и женщин. Среди них я быстро нашел глазами Михайло, а рядом с ним и Любу. Я сел поодаль.

Руководитель кружка – совсем молодая девушка, кажется учительница – объясняла какое-то правило с шипящими. Ее слушали серьезно, внимательно. Среди всех этих озабоченных людей Михайло – самый молодой.

Но вот учительница кончила объяснение и обратилась к одному из бородачей:

– Какое я сейчас объяснила правило?

– Да все про них, про эти снаряды…

Я недоумеваю. Но кружковод одобрительно кивает и говорит:

– Когда же эти снаряды падают и куда попадают?

– Так вот ежели взять «приказ», то в конце з-з-з, значит, тяжелый снаряд летит.

– А как же узнать, что это тяжелый снаряд. Ведь можно сказать «прикас»?

– Нет, так не годится, – заявляет бородач, – потому что ежели повернуть снова по-иному, то оно аж зубы рвет. И бородач, приподнявшись над скамейкой, энергично взмахнул рукой и выкрикнул: «Приказ-зываю!».

Довольный тем, что у него так ловко вышло, он оглядел присутствующих и  продолжил: «А вот ежели взять слово «лес», то тут, как ни верти его, все равно из трехдюймовки выходит и не более: лес, лесочек, по леску…

По всему видно было, что бородач правило хорошо понял. Выдумка же его про тяжелые и мелкие снаряды всем понравилась. Некоторые еле сдерживали смех.

Скоро занятия окончились. В комнату стали собираться и другие. Пришли руководы. Их было человек десять, а неграмотных набралось столько, что многим пришлось остаться в коридоре.

Собрание открыл председатель ликбеза Прокопий Иванович. Он сделал краткий отчет о пройденном. Выступило несколько человек из неграмотных. Интереснее всего были выступления детей-учеников, которые дельно сообщали о том, какую они работу ведут на дому со своими неграмотными родными и какие им приходится преодолевать трудности, так как зачастую их не слушаются. Я с нетерпением ждал выступления Любы, но она так и не выступила

После собрания я разыскал девочку и спросил ее, почему она не поговорила относительно своего отца. – Катерина Ивановна сказала, что он поправляется. Я и не выступила. Чего ж понапрасну срамить и не за дело, – прибавила она.

 ОШИБКА ИЛИ ОСОБЫЙ ВИД ВРЕДИТЕЛЬСТВА

Меня вызвали в районный комитет ВКП(б) в АПО и предложили взяться за организацию печатной газеты.

Мы быстро сконструировали редколлегию из трех человек и принялись за дело. На первое время решили ограничиться выпуском еженедельной газеты и печатать ее в Воронеже. Это, как мы подсчитали, обойдется гораздо дешевле, чем если бы мы вздумали печатать ее в Касторном. Для этого требовалось бы помещение, типография, машины, штат наборщиков и пр. Напечатание каждого номера газеты в Воронеже, размером в 4 страницы, 5 столбцов, при двухтысячном тираже в типографии газеты "Коммуна" должно было обойтись всего-на-всего в 70 рублей.

Составленную на 10 месяцев смету, в размере 3100 рублей, пленум РИКа утвердил и сумму по смете разверстал на разные организации. Проведенная же добровольными обществами заблаговременная подписка на газету дала уверенность, что двухтысячный тираж будет недостаточен, так что можно даже рассчитывать на прибыль.

Все было налажено. Оставалось только собрать материал. Это оказалось самым трудным делом. Местные работники туго раскачивались, сети же селькоров не было. Единственная надежда – случайные корреспонденции. Редакция принимала самые решительные меры к тому, чтобы как-нибудь вызвать местных работников на сотрудничество, но все тщетно. Не помогла и радиогазета. Громкоговорители на площадях Касторного и по всему району взывали к колхозникам: "Пишите в свою газету "Путь колхоза". Пишите скорее и побольше"

Время выпуска приближалось, а материала не было. Вот здесь и помогли курсанты (...) В один день они написали столько заметок, что их хватило бы сразу на две газеты. Им было нетрудно это сделать. Почти еженедельно они отпускались домой. Там они имели возможность наблюдать за всем, что происходит на местах. По своему содержанию заметки были самые разнохарактерные. Здесь и стройка, и быт, и головотяпство, и классовая борьба, и даже художественные произведения: песенки, частушки, рассказы. За разборкой их я просидел с утра до самого вечера.

Мою работу прервали.

– Михайло, на бедняцкое собрание! – крикнул человек под окном и направился дальше.

В Касторном в связи с возникновением колхоза и организацией бригад собрать колхозников нетрудно. Стоит только сказать старшим бригадирам, и через час-полтора колхозники будут в определенном месте.

«Пойду и я, может, будет что-нибудь интересное». Я быстро оделся и зашел за Михайло, но его дома уже не было.

Было уже совсем темно, когда я вышел на улицу. Злобные порывы ветра срывали откуда-то с крыш снежинки, бросали мне в лицо, крутили их в невероятном плясе по дороге. На свету из окон они казались белыми мухами. Где-то неподалеку от меня шли еще люди. Я слышал их голоса. Они о чем-то  разговаривали и громко спорили. Это собиралась беднота со всех концов. А с другого конца улицы и еще откуда-то из-за угла переулка слышался стук в окно, в ворота и окрики: «Беднота – на собрание!». Хлопали калитки, скрипели двери. Издалека ветер доносил лай собак.

– У нас, – говорил ровным, серьезным не по годам голосом комсомолец, – в Журавлевке, да и во всем Касторном с раскулачиванием вышло не совсем ловко. На бедняцком собрании порешили начать с утра, а пришлось начинать с вечера. Днем лучше. Видно, где что лежит у кулаков, да и соблазну поменьше. Но кулаки проведали о том, что в других местах уже началось раскулачивание, и стали добро растаскивать. Пришлось поспешить, чтоб всего не растащили. Правда по Касторному, хоть и ночью раскулачивали, а прошло все гладко. Никто ничего не взял и не попользовался.

В самом Касторном, как и во всем районе, раскулачивание прошло исключительно организованно, и бедняцко-середняцкие  массы достаточно уяснили себе важность этого политического момента. Поэтому раскулачивание здесь проводилось без эксцессов и других последствий. Правда, процент раскулаченных до некоторой степени превзошел обычную меру. Но нужно помнить, что Касторное с незапамятных времен является торговым пунктом и местом кулацкого засилья.

Помещение сельсовета было битком набито. Но собрание еще не начиналось. Колхозники все прибывали и прибывали. Проникнуть внутрь не было возможности. Я прислонился к косяку двери. Ждать долго не пришлось. Изнутри комнаты послышался голос.

– Товарищи, бедняцкое собрание Касторенского колхоза считаю открытым.

Председатель огласил повестку.

– Первое – доклад комиссии. Второе – о кулаках и выделении неудобных земель. Третье – текучее. Утвердим?

– У Тимошенко… у Тимошенко есть вне очереди.

– Товарищи, мы повестку приняли. Это неудобно, – заявил председатель.

– Никто не утверждал, – раздалось несколько голосов. Ты что, товарищ Бурлаков, заморочился? К концу, может, и тово…а голосовать никто не голосовал.

– Значит, дадим слово Тимошенко? – спросил председатель. – До утверждения повестки или как?

– Дадим! Дело его важное. А потом и  по порядку.

– А что у него такое, что наперед всех должен? – послышался голос, – пускай в текучих делах говорит, сколько влезет.

От противоположной  стены, протискиваясь к столу, отделился небольшого роста старичок с седенькой жиденькой бородкой в рваном зипунишке. Подталкивая старик, пробирался молодой парень в таком же зипуне, но в совершенно новенькой буденовке, без звезды.

По залу пронесся шепоток: «Мить Тимошенко воротился… Митрий».

Старичок, добравшись до стола, снял шапку, растерянным взглядом окинул собравшихся, чмыхнул несколько раз как-то беспомощно носом, затем быстро поднес к лицу шапку, уткнулся в нее и дробно-дробно захлипал.

– Ты пошто, пошто плачешь, Дмитрий Иваныч? – ободряюще громыхнули голоса из толпы.

– Говор! Высказывай! – ухнул стоящий впереди колхозник в шубе с приподнятым воротником. – Не дадим в обиду, докопаемся!

Старичок  попытался удержать душившие его слезы, но не смог.

– Срам-то какой… Срам!.. пробормотал старичок и больше сказать ничего не смог.

– Говори ты, Митрий, за отца. Говори – громыхнули голоса.

Парень в буденовке легонько оттолкнул отца от стола, стал на его место, снял буденовку и начал:

– Граждане, всяк из вас знает, кто я и чей сын. Третьего дня, когда я был еще в полку, вызывает меня комиссар и говорит: «Ты-то ж, Тимошенко, из кулаков и укрываешься?»

  – Из каких кулаков, – спрашиваю. А сам думаю: «Чего он вздумал с таким делом шутить?». А потом гляжу – не шутит.

– Вот, – показал мне бумажку.

– Гляжу, – из нашего сельсовета. Читаю: «Тимошенко, Дмитрий Михайлович признан беднотой кулаком» и пр. – Неверно, – говорю. А военком не слушает. «Вали», – говорит, «получай литеру. Кулаков нам в армии не надо». Прихожу в казарму, а там уже обо всем знают. Как подняли меня на гик, да на улюлюканье, и не знаю, сам я вышел из казармы или меня вынесли. Только, товарищи, сжальтесь над стариком. Не стерпеть ему такого горя. Три сына служили в армии.

Дрожащий голос красноармейца выдавал его волнение. Несколько минут в зале царила жуткая тишина. Затем толпа качнулась в сторону президиума. Закричали все в один голос. Поднялся шум, крик. Понять что-либо в этом хаосе было совершенно невозможно. Я вышел в сени. Ко мне подошел какой-то колхозник. Я спросил его, что бы это все значило. Колхозник пожал плечами. Некоторое время молчал, а потом проговорил;

– Видимо, кому-то надо было.

– Но кому, кому? – настаивал я.

– Известно кому. Кулакам, али тем, что с ними заодно. Сидит в сельском совете и ворочает делами, – он сильно затянулся цигаркой, скурил  до половины, остаток бросил на пол и поспешил обратно.

 УПРАВЛЕНИЕ КОЛХОЗА-ГИГАНТА

Наконец-то вышел первый номер газеты "Путь колхоза". В ней есть некоторые недочеты и со стороны оформления, и материала. А в общем газета получилась неплохая. Нет длинных статей-простыней, а вставленные в текст несколько клише придали газете нарядный вид.

Все были очень довольны и радовались, что внешний вид у газеты лучше, чем у окружной. Колхозники зачитывались газетой до дыр. "Своя. Интересно читать",  – говорили они.

До следующего номера у меня осталось несколько дней, и я, пользуясь этим свободным временем, завел связь с селькорами. Мне хотелось осветить вопросы организации труда в артели. В этом мне очень помог председатель колхоза-гиганта, двадцатипятитысячник товарищ Седов.

Вопрос организации труда в колхозе  – один из важнейших, боевых, требующих немедленного разрешения. Прежде, чем перейти к нему, я должен оговориться и сказать, что чем совершеннее формы и методы труда, чем точнее разграничены обязанности каждого колхозники, тем больше успехи колхозного строительства.

В Касторенской артели в этой области все обстоит вполне благополучно. Чтобы уяснить себе организацию управления в этой артели, нужно помнить, что с возникновением в районе сплошной коллективизации объединенная сельскохозяйственная  Касторенская артель вошла в состав колхоза-гиганта им. тов. Молотова.

Высшим органом управления колхоза-гиганта является совет или собрание уполномоченных, который избирается на общих собраниях отдельных хозяйственных единиц или артелей. Норма уполномоченных бывает разная и зависит от количества дворов в объединяемых хозяйственных единицах, населенных пунктах и пр. Обыкновенно от 50 человек в совет  входит один уполномоченный. Те же объединения, в которых менее 50 человек, все равно посылают в совет своего представителя.

Собрание уполномоченных, или совет для исполнения повседневной работы и управления колхозом-гигантом, избирает правление колхоза из 7-9 или 11 человек, из коих председатель и его заместитель оплачиваются  как постоянные. А остальные члены правления лишь собираются от времени до времени для разрешения принципиальных и общеколхозных вопросов.

Председатель и заместитель избираются самим же правлением. Распределение обязанностей между членами правления, председателем и его заместителем проводится на одном из первых заседаний правления.

Так в круг деятельности председателя правления входит общее руководство колхозом-гигантом согласно производственному плану, ведение всех финансовых операций, связь и представительство по всем хозяйственным и советским организациями района, планировка и распределение между хозяйственными единицами кредитов, сельскохозяйственных машин и пр.

В круг деятельности заместителя председателя правления входит заведывание машинно-конной или тракторной станцией, организация машинно-конных колонн, своевременная и плановая распашка земли, а также своевременная помощь нуждающимся земельным обществам тягловой силой по обработке почвы и уборке урожая. На заместителя председателя правления также возлагается выполнение всех хозяйственных операций по колхозу-гиганту и, наконец, замещение председателя в его отсутствие.

На совете уполномоченных кроме правления избирается также и ревизионная комиссия из пяти человек. Обязанности ревкомиссии определяются общим положением о ревизионных комиссиях для кооперативных и общественных организаций.

 КОНТОРСКИЙ И СПЕЦШТАТ ПРИ ПРАВЛЕНИИ КОЛХОЗА-ГИГАНТА

Штат правления колхоза-гиганта, к примеру, скажем,  имени тов. Молотова (Касторенский), сорганизован из 12 человек, а именно: бухгалтер, два счетовода, делопроизводитель, машинистка, сторож, один агроном, два ветработника и техник-строитель.

Основное счетоводство ведется не в хозяйственных единицах, а в главной бухгалтерии при правлении колхоза-гиганта, где учитываются распределение кредитов, паевые вступительные взносы, общее движение капитала всех хозяйственных единиц, учет продуктов и материалов и т.д. Счетоводы нижестоящих хозяйственных единиц подекадно, три раза в месяц представляют в главную бухгалтерию расходно-приходные ордера на продукты, материалы, табели и пр.

 УПРАВЛЕНИЕ КАСТОРЕНСКОЙ АРТЕЛИ

В каждой артели, входящей в колхоз-гигант, существуют свое правление и ревкомиссия. Правление руководит артелью на основе устава. На его обязанности лежит выполнение и проведение в жизнь постановлений общих собраний колхозников, обобществление средств производства отдельных членов хозяйства, сбор паевых и членских взносов. Кроме этого на правление было возложено разрешение вопросов, связанных с общим состоянием хозяйства, например, распределение и назначение полеводов, старших бригадиров, заведующих инвентарем, кладовыми, скотными дворами, прием на службу лиц с такими специальностями, которых не оказалось бы среди колхозников, комплектование штата конторских служащих. Особенно четко нужно проводить регулирование заработка отдельных членов колхоза. Тут нужно учитывать мощность хозяйства, число членов семьи и рабочих рук в ней. Правление должно также заботиться об обеспечении прожиточного минимума каждого из колхозников, ведать учетом и распределением рабочих рук для заработков на отхожих промыслах, получать и расходовать от правления колхоза-гиганта всякого рода кредиты и материалы.

Члены правления из своего состава избрали председателя правления, одновременно является заведующим хозяйством и несет ответственность за всю хозяйственную единицу. Он же входит в правление колхоза-гиганта (членом).

Круг деятельности председателя правления  предопределен следующим образом. Председатель – общий руководитель всего хозяйства. Он согласует все вопросы с требованием хозяйственно-производственного плана, руководит и наблюдает за всеми видами работы, выдает зарплату по заранее составленным ведомостям, непосредственно расходует кредиты, приобретает имущество по утвержденным правлением планам. Фактически председатель является казначеем: он принимает и хранит всякого рода ценности, взносы и платежи и оплачивает все расходы.

Один член правления заведует земледелием артели, а второй – животноводством. Каждый из них руководит практическими работами в порученной ему отрасли хозяйства. Он же комплектует бригады.

Члены правления, руководящие отдельными отраслями хозяйства, ответственны за всю работу перед председателем правления. Кроме того, они обязаны проводить в жизнь все его указания. Председатель, а равно и члены правления, отчитываются в своей работе на общих собраниях колхозников не по кварталам или месяцам, такие собрания увязываются с периодом полевых работ.

Правление же назначает из среды колхозников полеводов,  заведующих инвентарем, садоводов-огородников, заведующих кладовыми, конюшнями, скотными дворами, свинарниками и пр.

 ПОЛЕВОДЫ

Полеводов по Касторенской артели назначено 6 – по числу деревень, входящих в артель: стало быть в каждом селе – по одному полеводу. Андреевка же и Знаменка объединены в виду незначительности территории.

Круг деятельности полеводов предопределен таким образом. Полевод является ответственным за своевременное и агротехнически правильное выполнение всех полеводческих работ на его участке. В соответствии с производственным планом хозяйства он намечает рабочее-календарный план на ближайшие 10 дней, согласовывает его с членом правления, ведающим земледелием, и проводит  его в жизнь.

Ежедневно вечером полевод проверяет состав бригад, пополняет его. Иногда, если это необходимо, он намечает переброску бригад с одного участка на другой, следит за качеством работы, нормой выработки, предусмотренной производственным планом, и пр.

О недоброкачественной работе, недовыработке нормы или уклонении от работы без уважительных причин полевод делает соответствующую отметку в журнале учета работы. На основе таких заметок принимаются меры к устранению указанных явлений: снижается зарплата, выносится общественное порицание, выговор, помещают фамилию виновного на черную доску и пр. Дела же о злостных нарушениях дисциплины во время работы, об уклонения от установленных норм выработки выносятся на общее собрание. Обычно таких злостных нарушителей общественного порядка исключают из числа членов артели.

И наоборот – за поднятие производительности труда, за улучшение качества работы, за дисциплинированность инструкция предусматривает премирование: вынесение на красную доску, выдвижение на высшие должности, денежные вознаграждения и пр.

Утром на сборном пункте старшие бригадиры, находящиеся в распоряжении полеводов, проверяют состав бригад. Невышедшего на работу полевод обязан заменить кем-нибудь из запаса работников.

Полевод ведает всеми нарядами и распределением работ. Он же ведет и общее наблюдение.

Инструкция предусматривает возможность выбора полеводов из среды колхозников, но при условии, что эти люди будут обладать необходимыми для этой работы познаниями и подготовкой. Так в Касторенском колхозе некоторые полеводы были выбраны, а другие – назначены. Однако право окончательного утверждения полеводов оставлено за правлением.

 БРИГАДЫ

Для исполнения всех полевых работ, а также для ухода за скотом в Касторенском колхозе, по примеру артели 1 Мая и коммуны Красный боец, были организованы бригады и назначены старшие бригадиры. Бригадиры ответственны за работу всей бригады, получают вознаграждение выше рядовых членов бригады. Работая наравне со всеми колхозниками, они показывают пример добросовестной работы.

По числу основных полевых работ все бригады полеводства были разделены на пять групп.

1. Группы бригад по обработке почвы и посеву.
2. Группы бригад по уходу за растениями и борьбе с вредителями.
3. Группы бригад по уходу за сахарной свеклой.
4. Группы бригад по уборке и возке всех полевых культур.
5. Группа бригад по обмолоту, уборке свеклы и зерноочистке.

Число бригад в группе и численность каждой из них разные. Это определяется земельным массивом, характером работы, тяговой силой (тракторы, волы, лошади), сельскохозяйственным инвентарем и пр. Ввиду того, что по Касторенскому колхозу тяговую силу представляют лошади и земельные общества измельчены, – бригады ориентировочно были сорганизованы следующим образом: каждая бригада – ввиду разбросанности земельных участков – была разбита на отряды, или звенья, во главе со старшим рабочим или старостой.

За качество работы и норму выработки несет ответственность староста.

Бригады комплектуются на добровольных началах, но полевод имеет право регулировать их состав и распределять рабочую силу между отдельными отраслями хозяйства. Бригады и старосты избираются самими колхозниками.. Назначение или прием со стороны допускается только в том случае, если бригадиру требуются какие-либо специальные познания, как например уход за свеклой, борьба с вредителями и пр.

Применение бригадой системы труда при полевых работах значительно продуктивнее. Это уже доказано на практике.

Правление прикрепило все бригады к определенным посевным участкам. Такое мероприятие позволяет требовать от бригад лучшего качества работы. При такой системе можно будет осенью в зависимости от результатов урожая установить добросовестность выполнения работы и премирование.

Бригады в полеводстве разбили все работы на три периода. Такой метод очень удобен. Он помогает более детально проработать вопросы организации труда побригадно.

 Ответственность за своевременное и полное снабжение исправным инвентарем хозяйства возлагается в первую очередь – на заведующего инвентарем. Последний непосредственно подчинен члену правления, ведающему полеводством.

Кроме этого в некоторых поселках, входящих в артель, например в Журавлевке, имеются ремонтные мастерские. Там введена еще должность заведующего мастерскими и кузницами.

В селах Журавлевке и Мостянке, самых мощных в артели, в помощь заведующему инвентарем даны сбруйщики и повозные. Повозный ведает всем гужетранспортом.

Все работы в ремонтных мастерских, шорных, кузницах выполняются побригадно. Во главе каждой бригады, как и в полеводческих, стоит старший бригадир, который работает наравне со всеми и несет ответственность за доброкачественность выполняемой работы.

Плотницкие работы как по ремонту зданий, так и по возведению новых построек, тоже производятся побригадно. Все работы по постройке и ремонту проводятся бригадами в порядке сдельщины, так как при таком методе труд более интенсивен.

 САДОВОДЫ-ОГОРОДНИКИ

Должность садовода-огородника введена только в Журавлевке, где имеется значительно крупнохозяйственный фруктовый сад. Кроме того производственный  план предусматривает там огород значительной площади.

Среди местных колхозников не оказалось лица, знакомого с постановкой и техникой огородно-садового дела. Пришлось пригласить работника со стороны. На садовода-огородника возложены уход и наблюдение за имеющимися в хозяйстве садами и огородами, закладка и разбивка новых садов и огородов, выполнение всех работ, связанных с правильным ведением садово-огородного хозяйства. На него также возложено наблюдение за пасекой и ведение пчеловодного хозяйства, организация и ведение парникового хозяйства и пр. Для непосредственного выполнения работ, связанных с садоводством и огородничеством, сорганизованы смешанные бригады из мужчин и женщин по нескольку человек в каждой. Эти бригады по мере надобности будут усиливаться за счет свободных рабочих рук или других бригад. Бригады сорганизованы по принципу полеводческому: обработка почвы, посадка и уборка овощей, уход за растениями.

Садовод-огородник несет ответственность за правильную постановку порученного ему дела, которая должна обеспечивать наивысшую доходность хозяйственной единицы. Непосредственно он подчинен члену правления, ведающему полеводством.

 ХРАНЕНИЕ МАТЕРИАЛОВ И ПРОДУКТОВ

В артели имеется только один склад, в котором хранятся материалы, продукты и семена. Поэтому в штате предусмотрена только одна должность заведующего складом. Но с весенними работами возник ряд других продуктовых складов. На заведующих кладовыми возложено: прием и выдача продуктов и материалов, имеющихся и поступающих в хозяйство, хранение продуктов и материалов, обязательный пятидневный отчет с представлением сводок о наличии материалов для того, чтобы правление могло принимать своевременно меры по снабжению. Заведующие кладовыми несут ответственность за сохранность вверенного им имущества, а также за правильную постановку хранения и учета.

Кроме этого во всех земельных обществах имеются лица, ведающие хранением грубого фуража и корнеплодов. Все они непосредственно подчинены заведующим складами.

По мере надобности в распоряжение кладовщиков предоставляются рабочие для очистки зерна, уборки помещения и пр.

 МИРОШНИКИ-РУШАЛИ

В Касторенской артели 15 мирошников-рушалей. Всего там имеется 9 ветряных мельниц и 6 просорушек. По числу их и назначены мирошники-рушали. На случай же больших ремонтов или большого завоза в помощь рушалям и мельникам даются рабочие, знакомые с мирошническим делом. В техническом отношении мирошники-рушали подчиняются заведующими мастерскими или же заведующим инвентарем, а по части помола – заведующим складами. В обязанности мирошников-рушалей входит: наблюдение, уход за вверенными им предприятиями, своевременный ремонт, ковка жерновов в мельнице и переборка бил в просорушках, учет мельничного помола, гарнцевого сбора. Он ведет учет разным отходам по особой форме, который не реже одного раза в пятидневку представляется в бухгалтерию артели и кладовщику, передача гарнцевого сбора и отходов кладовщику.

Мирошники-рушали ответственны за нормальный ход работ предприятий. За качество выпускаемого продукта и охрану вверенного им имущества.

 КОНЮШНИ

Число заведующих конюшнями определено в колхозе наличием земельных единиц. Тяговая сила обобществлена здесь только отчасти. Тем не менее заведующих конюшнями назначено 7 человек. Стало быть – по одному в каждом селе. В обязанности заведующих конюшнями входит: наблюдение за правильным уходом и содержание рабочего скота, ковка и наблюдение за состоянием его здоровья, своевременное принятие мер по оказанию ветпомощи заболевшим животным, случка, уход за жеребыми матками, воспитание молодняка, ремонт и пополнение конского состава.

Заведующий конюшней должен следить за обеспечением конского состава фуражем и подстилками. Он же отпускает рабочих лошадей старшим бригадарам для работы и принимает их до окончания последних.

Заведующий конюшнями несет ответственность за общее состояние и содержание рабочего скота.

Уход за лошадьми проводится побригадно. Так в распоряжении заведующего конюшнями находятся старшие конюхи, из расчета 100-120 лошадей на каждого. Конюхи являются старшими бригадирами. У каждого конюха, или бригадира, в распоряжении имеются младшие конюхи, из расчета 10-12 рабочих лошадей на каждого, или 8 племенных маток. Старшие бригадиры являются ответственными за состояние своей сотни лошадей, младшие конюхи – за звенья. В обязанности бригад входит: кормление, уход, содержание конюшен в чистоте, водопой, чистка лошадей. Каждый конюх прикреплен к определенным лошадям, а этот делает труд более ответственным. По уходу за племенными производителями выделяется особый конюх.

 СКОТНЫЕ ДВОРЫ

В Касторенской артели скот не обобществлен. Обобществлен только скот, отнятый у кулаков при раскулачивании.

Выработана специальная инструкция по обслуживанию скотных дворов. Заведывание скотным двором возложено на одно определенное лицо, которому вменяется в обязанность наблюдение за правильным кормлением скота, уход и содержание его, заботы о своевременной постройке и утеплении скотных дворов, телятников и пр., обеспечение скота необходимым количеством концентрированных кормов, фуражом, корне-клубнеплодами и подстилкой, приобретение племпроизводителя и случка, плановое (по норме) расходование фуража, кормов, а также и учет прихода и расхода продукции по установленным формам, ордерам, обязательный пятидневный отчет.

Заведующий следит за санитарным состоянием скотных дворов, если нет соответствующего ветперсонала, он же наблюдает за правильной выпойкой телят и доением, за переработкой продукции и пр..

Заведующий скотным двором несет ответственность за общее состояние скота, правильную постановку дела по скотоводству, обеспечивающую высшую продуктивность и доходность в хозяйстве колхоза. Он непосредственно подчинен члену правления, ведающему животноводческой отраслью.

Обслуживание скотных дворов, как и лошадей, производится побригадно. Так в распоряжении заведующего скотным двором находятся старшие скотники, или бригадиры, следующих специальностей: доильщики, скотники, старшие пастухи.

Бригада доильщиц производит доение коров. Она организовывается из расчета 10 доильщиц на 100 коров, и затем разбивается на звенья – одна доильщица на 10 коров.

На обязанности бригады скотников возлагается уход за скотом, дача корма, водопой, чистка животных, очистка от навоза скотных дворов и пр. Бригады скотников организуются так же, как и бригады доильщиц, из расчета 1 человек на 10 животных. В обязанности пастуха входит кормление скота в летнее время, выбор и распределение пастбищ по периодам. Инструкцией предусмотрено: старших пастухов один на стадо в каждом селе. Кроме того старшие пастухи обязаны следить за пастьбой скота, принимать своевременно меры к охране стада от всякого рода заболеваний и – в случае обнаружения заболевшего животного – принять соответствующие меры, вызвать ветперсонал и наконец следить за своевременной случкой.

 СВИНАРНИКИ

В колхозе имеется только один свинарник с племенными и товарными свиньями, в связи с этим учреждена и одна должность заведующего свинарным делом. В круг его деятельности входит: наблюдение за правильным кормлением и уходом, обеспечение кормом и подстилками свиней, своевременное обеспечение племпроизводителями, создание необходимых условий санитарии и гигиены, наблюдение за правильным воспитанием поросят и откормом свиней на убой, ведение учета прихода и расхода кормов, подстилки, продукции свиноводства по установленной форме.

Заведующий свинарником несет ответственность за общее состояние свиноводства, правильную постановку дела, обеспечивающую доходность в хозяйстве.

В распоряжении заведующего свинарником находятся бригады свинарей из расчета: зимой 20 голов на одного, летом 50 голов. Бригады Свинарей организованы по образцу бригад в конюшнях и на скотных дворах.

 ОВЦЕВОДСТВО

Овчарник имеется только на несколько десятков овец высококачественной тонкошерстной породы. Обслуживание овчарника производится побригадно. На бригады возложено: кормление, содержание и уход за овцами, очистка помещений, обеспечение племенными производителями и проведение случек, проведение работ по стрижке овец, сдача шерсти кладовщикам, ведение учета продукции, фуража с пятидневным отчетом.

Овчарником заведует определенное лицо, в ведении которого находятся рабочие. Бригады организованы из расчета 200 голов на одного человека в зимнее время и 350 голов на пастуха – в летнее время.

 ПТИЦЕВОДСТВО

Племенное птицеводство в колхозе находится в зачаточном состоянии. Имеется только несколько десятков племенных кур. Для обслуживания кур создана бригада.

Главное внимание колхоза сосредоточено на организации инкубатора. Инкубатор начал свою деятельность весной этого года. В обязанности бригады по уходу за птицей входят: учет яйценоскости птицы, передача кладовщику собираемых яиц ежедневно с одновременным представлением сводок счетоводу хозяйства, выявление зимних и ранних несушек и отбор от них яиц, организация откормочного птичьего пункта.

Бригада по птицеводству несет ответственность на правильную постановку промышленного птицеводного хозяйства. Нормы обслуживания птицы пока установлены из расчета 1 человека на 300 штук.

ПОЖАРНАЯ ОХРАНА

В колхозе по числу хозяйственных единиц организованы добровольные пожарные дружины, возглавляемые старшими бригадирами, или брандмейстерами.

На  обязанности пожарной дружины лежит кроме непосредственной работы по тушению пожара разъяснительная массовая работа по предупреждению пожаров и вовлечению колхозников в общество по содействию пожарным дружинам.

В распоряжении пожарной дружины предоставляется пожарный обоз, состоящий из бочек, пожарных насосов, багров, крюков, лестниц и пр. Кроме того для обслуживания пожарного обоза выделяется ежедневно необходимое количество дежурных лошадей или назначаются постоянные, которые предоставляются дружине по первому требованию брандмейстера.

 СКОТОМОГИЛЬНИКИ

В каждой хозяйственной единице отведены от населенного пункта участки под скотомогильники, которые обнесены тыном и окопаны рвом в полтора метра глубиной. Это сделано для предохранения от заразы. Для уборки трупов и для наблюдения за скотомогильником выделен специальный человек – скотомогильщик, который находится в ветперсонала. Работа его определена специальной инструкцией, выработанной ветперсоналом.

 ОПЛАТА ТРУДА

Старшие бригадиры по обслуживанию скота получают надбавку в размере 25 процентов основного оклада рабочих.

Старшие бригадиры в полеводстве получают такую же надбавку по отношению к средней норме заработка рабочего.

Расчет с членами колхоза производится в конце года, после уборки и реализации урожая. До этого же времени выдается в виде авансов, но не более 50 процентов причитающейся зарплаты.

 КОМСОМОЛЬЦЫ И НОВЫЙ БЫТ

В Касторенском колхозе комсомольцев насчитывается человек 30, и они всюду в вопросах быта – на первом месте. Провести ли антипасхальную или антирождественскую кампанию, устроить культпоход, организовать вечер самокритики, драмкружок, поставить антирелигиозную пьесу –  всюду они, всюду застрельщики – комсомольцы.

Комсомольская ячейка не мало потеряла времени и энергии пока привлекла в красные уголки и клубы молодежь. Эта трудная работа проводилась систематически и с настойчивостью, свойственной молодым строителям. Немало комсомольцы помогли и помогают раскрепощению женщины. По плану комсомольской организации на летние полевые работы организованы три детских площадки, с охватом всех детей колхозников дошкольного возраста. По инициативе комсомольцев устроены в колхозе  детские ясли на 30 коек. Комсомольцы из школы колхозной молодежи принимают участие в работе по составлению производственных планов по всему району. И по словам агронома Смолянинова они занимают в этой ответственной работе не последнее место. Бригады комсомольцев в 3-4 человека собирают статистические сведения, проверяют старые данные и пр.

Всю тяжесть сбора задатков на тракторы, сельскохозяйственные машины комсомольская организация вынесла на своих плечах. Теперь на очереди перед нею и группой бедноты стоят организация общественного питания на время полевых летних работ и проведение массовой культурно-просветительской работы. Оба вопроса чрезвычайно важны и требуют не только серьезной проработки, но и длительной, усиленной подготовки. По вопросу общественного питания нужна предварительная широкая разъяснительная работа. Тут мало – постановления группы бедноты, мало – желания комсомольской ячейки. Нужно доказать всей колхозной массе, что общественное питание самым лучшим образом экономит драгоценное время рабочего  летнего периода, развязывает руки женщине и что – в зависимости от увеличения размеров кухни – улучшается пища. Этим вопросом комсомольская организация, а равно и группа бедноты занимаются с самого момента возникновения артели.

Ко времени полевых работ приурочен выпуск стенной передвижной газеты, которую вывозят в поле к обеденному перерыву. Кроме того они на летнее время разучивают несколько легоньких пьесок, которые будут ставиться в поле, с естественными декорациями, естественными костюмами.

 БУДУЩИЕ ТРАКТОРИСТЫ

При колхозе имени тов. Молотова (Касторное) организовывается машинно-конная станция с тяговой силой в 60 лошадей. Снабжение станции сельскохозяйственными машинами и орудиями проводится в ударном порядке и в этом году она будет снабжена полностью. Радиус обслуживания МКС не будет превышать 4-5 километров, это является вполне нормальным и даже необходимым, так как после тяжелой работы лошади нуждаются в прогулке.

Таких станций по Касторенскому району будет организованно четыре, то есть при каждом колхозе-гиганте по одной.

Мы с Смольяниновым и еще один член рабочей бригады по составлению производственного плана вместе поехали в Успенку.

Лошадь была отличная, как и все лошади в Касторенском колхозе. Часа через полтора быстрой езды мы подъехали к Олымскому сахарному заводу. Труба и выбеленные набело каменные постройки завода видны были еще издалека.

По двору между зданиями и бараками из крашеной фанеры громыхал нарядный красно-зеленый, на высоких колесах трактор. На его железном седле закутанный в платок, в женской шубе и валенках – тракторист.

Смольянинов со своим товарищем ушел в контору по своим делам, а я направился к тракторному парку и вошел в одно из зданий бывших складов сахарного завода.  Просторное помещение было залито светом из сводчатых окон. Стройные тракторы, вытянувшись вдоль стен, казались часовыми на посту. Около входа черным лаком блестели похожие на суставчатых прямых червей – дисковые бороны. Дальше распластаны были ярко-зеленые скелеты прицепных плугов.

В одном углу столпилась плотная кучка молодежи. Ребята налезали друг на друга, вытягивая шеи. Слушали, почти не дыша. Некоторые забрались на ящики у стены. Другие пристроились на бочках с запасными частями.

В середине этой толпы, пестрой и бедно одетой, стоял человек. Худое, загорелое лицо, ватная неопределенного цвета куртка, кожаная фуражка съехала на затылок.

Это – курсанты, будущие трактористы (их на тракторных курсах человек 60) со своим инструктором по практическим занятиям – монтер сахарного завода.

– Сколько сил в нашем тракторе? – задал вопрос инструктор. Ребята наперебой гудели в ответ…

– Не все сразу! Ну, ты, Трофимов, – указал он на парня в заднем ряду.

– 12 на 20.

– 12 на 20, – удовлетворенно ответил инструктор. – А когда 12, а когда 20, ты, Селезнева?

– 12 на крюку, – слегка запнувшись, ответила сидящая на бочке девушка в мужских сапогах и полушубке. На крюку – это, если он  борону или диск тащит, а 20 – на шкиву – ну молотит если.

Вдруг инструктор поднял какой-то предмет, напоминающий берцовую кость человека.

– Это что, ребята?

– Шатун, – хором уверенно ответили курсанты.

– А это? – вынул он изнутри мотора маленький блестящий цилиндр.

– Палец, – откликнулись хором.

– Так вот, ребята, – раздельно начал инструктор, – повторяю я вам про значение шатуна. Перво-наперво…

Мое внимание отвлек грохот пускаемого в ход мотора. Я обернулся, но никто из курсантов этого даже не заметил, все слушали, как раньше.

Около трактора системы «Mosser», стоявшего на самом свету возились два человека. Один с напряжением заводил машину, второй стоял рядом, объяснял.

В перерыве между занятиями я зашел в общежитие к трактористам. Огромная комната – казарма, как называют ее курсанты, убегает вдаль тесными рядами одноцветных коек. В этой комнате около 60 жильцов, слушателей курсов. Десяток девушек живут в отдельном помещении.

– Вы, товарищ, из круга, – спросил батрак, широкогрудый парень в кожаной старой куртке.

Я объяснил.

– Э, жалко, – качает он головой. – Видишь ты, ждем мы товарища из округа насчет наших курсов. Заявление мы написали.

– Какое заявление?

– Да вот просим, чтобы курсы нам продлили. Мы так считаем: трактористами выйдем, будем мы значит вроде главного колхозного актива, значит нужно будет поговорить и о политике и о сельском хозяйстве. А  ведь в месяц разве все одолеешь? Ну и просим мы продлить курс, подковать нас по-настоящему, на все четыре.

– Мы и так согласны, – вывертывается сбоку бледный паренек.

– Дают нам здесь стипендии пять рублей в месяц, ну там на табак, на мыло. Так мы согласны – пусть не дают, обойдемся как-нибудь. Только, чтоб ученье продолжили. Обойдемся.

– Да о чем говорить? – перебил его третий. – Нет сейчас у государства лишних денег. Книг с собой наберем, читать будем. Ты вот лучше теперь на уроках ушами не хлопай.

 

ДОШЛО

Было четыре часа дня. В школе Успенской артели назначено было общее собрание колхозников для обсуждения первого производственного плана.

Успенская артель – одно из самых крупных хозяйств, которые входят в состав колхоза-гиганта имени тов. Молотова. В нем насчитывается до 1000 дворов.

Два месяца назад здесь пал в борьбе с кулачеством один из низовых работников – председатель успенского сельского совета тов. Чирков. Он был убит после собрания в собственной избе из обреза, через окно кулаками. Теперь именем его названа артель.

В школу уже прибыли представители районного комитета ВКП(б), райисполкома и работники их других колхозов. Здесь же была и вся рабочая бригада, составлявшая производственный план.

– Товарищи, начнем? – раздался зычный голос.

И гуща тулупов, полушубков, платков, шапок устремилась в предназначенную для собрания обширную комнату. Но оказывается, что вместиться всем нельзя, большинство осталось за дверью в коридоре.

Быстро, по-деловому выбрали президиум. Короткая речь секретаря райкома и наконец производственный план.

Агроном Смольянинов простым, ясным языком нарисовал картину управления колхозом, продемонстрировал схемы, карты, потом постепенно перешел к производственным процессам, выработке, оплате.

Прошел час, два, три. Душно. В зале тишина.

– И вот, товарища, по этому плану мы должны строить в эту весну свою работу.

Умолк голос докладчика. В зале еще тише. Не слышно даже покашливания.

Минуты быстро, быстро бегут, и самый смелый в этой тишине становися робким.

Но почему все молчат? Неужели это тот страшный безмолвный приговор, которым наши крестьяне так часто встречали белых?

И вдруг прорвало. Тишина изломалась, заговорили все разом в один голос.

– Товарищи, не на сходке! – покрывает всех чей-то нетерпеливый голос. – Тише, тише, по одному.

Но разве может этот окрик успокоить колхозников, когда у каждого из них набрался ворох замечаний?

Говорили по нескольку человек сразу, хором – мужчины, женщины.

Я не утерпел, наклонился к уху впереди стоящего старика и заметил, что у колхозников нет дисциплины. Он быстро обернулся и некоторое время с любопытством рассматривал меня.

– Да разве модно по весне воду удержать в плотине, – наконец обронил он. – Пройдет, само станет в норму. – И, напирая грудью на передних, старик полез вперед.

– Мала, мала норма, – кричал он. – Себе, а никому другому, себе. Десятину с честью распахать можно, а не то что гектару какую-то.

Старик оказался прав. Буйные весенние воды прошли и стали «в свою норму».

Колхозники успокоились, со всех сторон посыпались вопросы, предложения, замечания. Каждый пункт, каждая статья были подвергнуты самому тщательному  разбору. Все до мельчайших подробностей было подмечено и взвешено.

Поздно ночью, когда собрание окончилось, я вышел на крыльцо. На площади, покрытой белым полотном снега, виднелись черные массы колхозников, расходившихся по домам. Отдельные слова и фразы доносились до меня. Они продолжали спорить и обсуждать план.

На рассвете я возвратился домой и  у себя на столе нашел телеграмму. Меня отзывают в Москву. Я взял карандаш и по порядку стал записывать те неотложные дела, которые нужно было успеть сделать до отъезда. Их набралась такая уйма, что мне пришлось бы в Касторном просидеть еще неделю. Но на столе телеграмма, и откладывать нельзя. Надо ехать. Я в тот же день уехал. И только по дороге вспомнил о деле красноармейца Тимошенко. Едва не возвратился обратно. Но к моему счастью этого делать не нужно было. Не доезжая до станции, мы обогнали пешехода в новенькой буденовке, с котомкой за спиной.

– Мить, обратно в армию? – окрикнул красноармейца возница.

Тимошенко на ходу прыгнул к нам в сани и рассказал конец всей загадочной истории. Оказалось, что в одном из хуторов есть однофамилец его, тоже Дмитрий Михайлович, сын кулака. Он служит в Красной армии, но в другом полку. Кто-то из сельсовета свел личные счеты или надеялся спасти кулака тем, что послал документы не по адресу. Но кто  установить не удалось.

 СЕВ ЗАКОНЧЕН

Получил письмо от Черных.

«Поздравляю тебя с праздником 1 Мая, но и ты нас поздравь. Сев мы, браток, закончили к сроку и с лихвой.

Теперь я «мужик не с бухгалтерией», а с «нормой», и все – за нее, за выработку.

С недельку или полторы ждал от тебя писульки и порешил было, что ты о нас забыл. Стало быть, с глаз долой и из сердца вон. Тут твое письмо и подоспело. Известно, как можно расписываться со всякими ответами в колхозе по весне. Вот и пролежало твое письмо у меня в кармане больше недели, пока значит шла спешная работа. Теперь полегчало.

Яровые все засеяны, свекла тоже. Только третьего дня 25 гектаров проса трахнули. Вот из-за нее, из-за этой просы, да из-за нормы выработки меня и прозвали «мужик с нормой». Но об этом опосля, и к тому же дело такое, не первого планту. Тебе верно охота поскорее узнать, как мя обсеялись. Так вот, читай обо всем по порядку.

Зима в наших краях в этом году затянулась, и это для нас было не плохо. Мы успели заткнуть все прорехи, какие были. Однако лучше будет, ежели скажу, что заткнули только те дыры, какие видно было. А сколько их вынырнуло, когда выехали на поле, я и счет потерял.

Перво-наперво путаница вышла с землей. Начали пахать не там, где след. По плану оно все выходило ладно, гладко, а как приступили к делу, то вышло по-иному. Больше чем полдня промотались с людьми и лошадьми, пока разобрались, где что пахать. Самим пожалуй бы и не разобраться. Спасибо агроному. Он все, как по писанному, распределил. И все это через то, что пробного выезда мы так и не соорудили и еще потому, что своего агроному не было. Но теперь их двое, и дело идет в лучшем виде.

Так вот, стало быть, как мы полдня проваландались без толку, да сработали самые пустяки, наши активисты да комсомольцы на дыбы: мол, мала выработка, надо наверстывать. Да так зашпарили, что с неделю некогда было и вверх глянуть, не то что письмо писать. Теперь уже все к месту определено. Осталось посеять гречу да смесь. Значит план в корне подымем, и лишку еще будет примерно на 8 процентов».

Подробно останавливается Черных на озимых хлебах.

«Каждый день захаживал поглядеть на зимину. И тут – что полоса – всход разный. Где густо, где пусто, а где буйная хорошая зелень. Интересней всего, что там, где засеяно сеялкой и отсортированным зерном, то всходы презамечательные.

Есть такие места, что зеленя схватились пенкой, стало быть надо будет пробороновать. Не один раз придется толковать по этому случаю с нашими колхозниками. Побаиваются они, что от бороньбы хуже будет».

Черных с гордостью пишет:

«Ячейки у нас хоть и нет, и проводить настоящую линию в колхозе как будто и некому, а вот народ из колхоза у нас не бежит и крепко держится коллективного дела, не то что в других местах.

Будь здоров, дружок, – заканчивает он письмо, – заезжай, ежели по пути будет, или как там: страда не за горами, подоспеет птицей.

Черных».

 

ОБ АВТОРЕ
Николай Иванович МОЖАРОВСКИЙ
Историю, как известно, делают люди. Благодаря обнаруженным материалам в Российской национальной библиотеке и Российском государственном архиве литературы и искусства удалось вернуть из небытия имя человека, который стоял у истоков основания касторенской газеты «Путь колхоза» – Николая Ивановича Можаровского.
Родился Николай Иванович 19 февраля 1894 года в деревне Носовке Нежинского уезда Черниговской губернии (территория современной Украины).

Он был самым младшим ребенком в многодетной семье мещанина Ивана Федоровича Можаровского. И когда тот трагически погиб, мальчику исполнилось всего 10 лет.

Окончание Николаем Можаровским сельской школы совпало с переездом семьи в город Елисаветград, где он жил до призыва в армию. Здесь же он начал самостоятельно зарабатывать на жизнь как себе, так и матери с младшей дочерью. Первая его служба была на фабрике по производству ирисок.

Но знакомство с мальчишкой-подмастерьем из типографии газеты «Голос Юга», его рассказы о своем заработке скоро убедили Николая в том, что его работа недостаточно прибыльна, и он перешел в типографию. Здесь скоро пришел к выводу, что быть хорошим наборщиком нельзя, не будучи хорошо грамотным. Поэтому, продолжая работать в типографии, занялся самообразованием. В типографии больше всего его удовлетворял не набор материала или разбор его, а читка тех статей, которые поступали в работу.

Там он впервые попытался попробовать свои писательские способности, но результат был такой плачевный, что он не возвращался к этому делу в течение 15 лет.

После того, как брат Илья был призван в армию, Николай поступил на завод Эльворти в токарный цех. Но ему не пришлось долго работать – началась первая мировая война.

Через елисаветградского военачальника Николай Иванович был направлен в Новогеоргиевск и попал в Крымский конный полк, откуда в 1917 году был переброшен в Одессу в 48-й пехотный полк, а потом направлен на Румынский фронт. Но Николай Иванович сумел остаться в Яссах и устроиться в штабную типографию, откуда после Октябрьской революции и демобилизовался, будучи произведенным правительством Керенского в чиновники военного времени.

Вернуться домой ему не пришлось. Город был оккупирован немцами, шла расправа с участниками разоружения юнкерского кавалерийского училища, в котором активное участие принимал его брат Илья.

 Николай Можаровский с группой сибиряков – Кравченко, Канделем, Белоусовым поехал в Сибирь, условившись через сестру встретиться в Челябинске с братом. Там  поступил работать в типографию газеты «Власть народа», которая вскоре была разгромлена Колчаком, редактор был расстрелян. И вновь  мобилизация, и вновь Можаровский оказался призванным. Но ему, имея опыт работы, удалось устроиться в военную передвижную типографию, в которой позднее приютил в качестве наборщиков двух известных писателей – Всеволода Иванова и Бориса Четверикова.

В 1919 году, во время отступления "белых" Николай Иванович отстал от эвакуировавшейся типографии. В январе 1920 года он принимал активное участие в перевороте в Ачинске, а вскоре оформил свое вступление в ряды ВКП(б). Некоторое время работал председателем комиссии по усилению снабжения Красной Армии. Потом был назначен управляющим канцелярией военкомата, тогда же женился,  родился сын.
В 1921 году был переброшен в Минусинск, на должность уполномоченного по борьбе с бандитизмом и дезертирством, потом работал старшим инспектором, помощником начальника Красноярского уголовного розыска. На разных должностях работал в Московском уголовном розыске, в течение трех лет был секретарем ячейки ВКП(б) МУРа.

В 1927 году комитетом при Народном комиссариате внутренних дел выдвинут на должность начальника уголовного розыска РСФСР. Но за несколько дней до принятия должности был арестован за превышение власти и осужден на три года. Через пять с половиной месяцев Верховным Судом был освобожден и выбыл из рядов ВКП(б).
И снова проба сил на литературном поприще. В 1927 году под фамилией Можаровский выпустил книжку «Записки инспектора уголовного розыска» в издательстве «Красная звезда». Но она наделала много шума,  после которого Николай Можаровский вынужден был печататься под псевдонимом «Е. Бурмантов».

Он является автором таких произведений, как «Смерть Уара», «За кордоном», «Не водой не огнем», «Червячок», «Путь колхоза», «Михель Маркович» и  других. Сейчас книги Можаровского (Бурмантова) – редкость.
Умер Николай Иванович в 1941 году.
Настоятель храма Неопалимая Купина иерей Александр ШАШКИН
(По материалам  Российской национальной библиотеки и  Российского государственного архива литературы и искусства)

 

Добавить комментарий

Имя (обязательное)

E-Mail (обязательное)

Подписаться на уведомления о новых комментариях

Обновить

Отправить

Отменить